Опытный кролик - Страница 174

174

Игнорировали их всерьез, по звуку определив, что ушел куда-то стрелковый батальон. Не оставили заслона большевики, так чего снаряды тратить.

— Товарищ майор, а как же наши? Все готово к стрельбе.

— Выжидают, — соврал Максим.

Как раз он выжидает, когда пройдет первый шок. Пусть подняты части по тревоге, но нужна команда встретить врага огнем.

Хорошо, начнет он стрелять из своих пушек. Дальше?

Немцы разнесли ложные позиции, чуя в них главную угрозу переправляющейся пехоте. Его сразу подавят, накроют артогнем. Эх, было бы все внутри! Дот, он на то и дот, чтобы торчать искореженной арматурой, но позволять вести в избранном секторе огонь, сберегая внутри людей.

Вот и жди, когда начнется контрбатарейная борьба, чтобы работать под шумок, или бить в упор, наверняка, для максимального эффекта, и держись.

— Эй, боец! Передай от меня начштабу, что завтрак на час раньше. Опоздает, всей команде уши надеру! — произнес майор нарочито будничным тоном. Как будто и не на войне.

Связист ошарашено посмотрел на комбата.

В ответ Ненашев сложил губы трубочкой и невозмутимо пожал плечами. Может быть, и рушится мир, но пусть все идет по расписанию. Ничего-ничего, мы и бордюры привычно покрасим мелом перед самым Армагеддоном. Все будет в порядке даже при конце света, или не надевайте на нас никогда форму.

А ему то что! Все готово: термоса стоят с ночи. Есть и обед, а вот ужина не будет. Не ожидается, но лишь он один это знает.

Ненашев посмотрел в сторону лагеря. Вместо палаток низкие облака дыма и блеск разрывов, значит, бьют осколочным боеприпасом. Рядом вырастают кусты из земли и песка, уничтожают укрепления, поставив на том же снаряде взрыватель на фугасное действие.

Так, а куда у нас дымит? Все верно, погода не обманула. Ветер северо-восточный, уверенно медленный и сносит дым на берег зоны интересов Германии. Для прояснения вопроса Панов отсмотрел множество фотографий.

Черт! Три минуты артподготовка, а те, гражданские в деревне, медлят. С ума там все посходили, что ли? Он же, предупреждал! Какие, к черту, шутки в эпоху тотальной и моторизованной войны!

Максим перебежал на восточный край форта и пустил красную ракету в сторону Аркадии. Смотря на секундную стрелку, зло топнул ногой. Теперь не прослыть ему гуманистом. Впрочем, военные корреспонденты немцев сделают сегодня все, чтобы цивилизованный мир убедиться в звериной природе большевизма. Русские спалили все и с жителями! Сенсацию от доктора Геббельса читайте в американской газете .

Однако, нет спасенья на войне, и майор сухо дал команду:

— Объекту пять-два-раз . Ориентир — церковь. Левее двадцать, крайний дом. Зажигательным, три снаряда, беглый огонь!

Черт, ну прямо дети, как не на войне! Суворов запросил подтверждение.

Вариант действий отрабатывался не раз, но на практике растерялись. Не в теории, а наяву надо стрелять по крестьянским домам. По тем жителям, недавно освобожденным от польского гнета?

Комбат мячиком скатился вниз.

Старательно подавляя кипящую в себе ярость, Максим добрым, до приторности тихим голосом, без всякого кода, на понятном каждому языке, проговорил в микрофон:

— Если ты, сученок, через десять секунд не заставишь дот открыть огонь — застрелю, как собаку!

— Если ты сученок, через десять секунд не заставишь дот открыть огонь — застрелю, как собаку!

Минуту спустя ловкие руки заряжающего номера орудийного расчета извлекли первый снаряд из ящика, маркированного парой красных полос. Пушка дернулась, затвор лязгнул, выплевывая почерневшую и дымящуюся гильзу, готовый принять в казенник очередной унитарный патрон.

«Откат нормальный!»

«Ненормальный, ненормальный!» чуть не закричал Панов.

Лишь слепой промажет из пушки в неподвижную цель на дистанции меньше километра. Что, немцам надо убить твою мать, сжечь детей, или сделать ненормальной сестру или жену?

У каждого прицела немногочисленных орудий стоял лейтенант. Как-никак опыта больше. Красная, то не царская армия, где для практики в год отпускали по шестьсот снарядов на батарею .

А тут… Наверно, не захотели брать грех на душу.

Пять с половиной минут безнаказанно ведут артподготовку немцы.

— Четыре снаряда, беглый! Кто вздумает мазать, пусть смотрит на Южный городок.

Там как раз взметнулся в небо столб черного дыма высотой метров в двести. Попали в цистерну с горючим.

Сейчас другие люди умирают, пытаясь в чаду горящей техники выполнить свой долг, или хотя бы спасти себе жизнь. Не только красноармейцы и командиры. Стальная метель обрушилась и на жилой городок, убивая, калеча женщин и детей. Кроме осколков, взрывная волна вышибала перегородки, оконные и дверные рамы, во все стороны разлетались камни и стекло.

Цейсовская оптика, десять на пятьдесят, давала великолепную, но жуткую картинку.

Горело бензохранилище и парки, где находилась техника. Клубился серо-желтый дым, сверкало пламя. Взлетали какие-то обломки, фонтаны из огня и земли. Но фигурки людей все равно бежали туда, к танкам, пушкам и машинам.

Вот, после очередной серии разрывов, вспыхнул бензовоз. Потом, как осенний лист, закувыркался в воздухе чей-то задний мост. Ад, но выводят, спасают технику.

Неслышные в общем гуле, орудия Ненашева несколько раз выстрели. Два дома на окраине деревни занялись пламенем.

В Аркадии внезапно ударил колокол, а потом дым все более густыми клубами повалил в сторону разгоравшейся рощи, окончательно закрывая южный военный городок от немецких наблюдателей. Жители до последнего не верили, что советский командир, навестивший их священника, не шутил. Теперь сами палили сараи на окраине, стараясь делать дым гуще. Иначе этот страшный человек, вновь откроет огонь по домам.

174