Опытный кролик - Страница 172

172

— Большевики минировали реку к северу от Бреста.

Верно, вчера доложили, как и сообщили в штаб Гудериана. Саперы уже вышли на позиции, готовые во время артподготовки тралить реку. Жаль, не везде его танки смогут пройти по дну.

— В чем-то вы правы. Потери меня не страшат, в конце концов, каждый давал присягу фюреру, но не надо резких бросков. Энергичное, бодрое, напористое, но, вместе с тем, осторожное и поступательное движение вперед. Пока не накоплено достаточно сил на плацдармах, следует предупредить любые неожиданности.

— Вас не беспокоит, что вся крепость заминирована?

— Вся? Теперь я вас спрошу, где факты? Мы же вместе считали и наблюдали, сколько времени требуется большевикам на выход из крепости. Я не верю в самоубийственную тактику. Как мы знаем, техника из парков убрана, но за стены большая часть не выведена. Склады на месте, значит, в любом случае большевики останутся без боеприпасов и снабжения.

— А группа Кремера?

Действуя на лодках, десант из саперов должен стремительно захватить мосты через Мухавец.

— Передайте отважному лейтенанту, что в России еще много рек.

Неуемное желание Кремера заслужить «железный крест», называемое в вермахте «шейной болезнью» стало притчей в языцех.

Генерал от инфантерии Вальтер Шрот имел полное право так рассуждать. Отдел иностранных армий востока, генштаба сухопутных войск вермахта подробно информировал его о возможностях противника .

Не только о числе пушек, танков и пулеметов. О способности армии противника сражаться. Качество техники его не волновало. Непробиваемые германскими пушками танки французов теперь стояли на их бронепоездах.

Те, кто остановил их на Первой мировой войне изнежился, и в сороковом году, лег под них сам. Но не везде и сразу. Воли у отдельных галлов хватало, но они сломали и их.

Так насколько сильным будет сопротивление?

Финны избавили большевиков от мании величия, гигантизма заранее отрепетированных маневров и крупномасштабных учений. Они постепенно возвращались к скрупулезному индивидуальному обучению каждого солдата и офицера.

Но где найти кадры? У русских проблемы. Там, где частью руководит энергичный человек, заметны сдвиги в знаниях и боеготовности, но болото никому не дано раскачать быстро. Пусть в России ездят быстро, зато всегда запрягают очень медленно.

Несомненно, единицы их частей будут сражаться хорошо, как, например, стоящий на этом участке батальон, но погоды это не сделает. Нет обученной массы, военная подготовка запаса отвратительна. Значительная часть войск в округах военной ценности не представляет, обучаясь новому очень медленно.

Сила Красной Армии в большом количестве вооружения, неприхотливости, закалке и храбрости солдата. Слабость — в неповоротливости командиров, схематизме, недостаточном для современного боя образовании, боязни принять решение и повсеместно ощутимом недостатке организованности.

Но пройдет несколько лет, и сдвиги в русской армии, руководимой этим маршалом Тимошенко, могут оказаться необратимыми. Кроме Наркома, Шрот знал разве что Буденного. И как удачно Советы расстреляли своих лучших полководцев!

Так считал не только командир пехотного корпуса, но и большинство генералов вермахта, благодаря фюрера за прозорливо выбранный момент для нападения. Колосс на глиняных ногах рухнет непременно.

****

Гауптман ерзал и нервно смотрел на флюоресцирующий циферблат часов, ощущая внутри себя тревожную сосущую пустоту. Несмотря на поднявшуюся суету в крепости, где прожекторы русских принялись хаотично освещать их берег и реку, тут царило спокойствие. Рядом слышалось кваканье лягушек и крики сонных птиц. Звенели комары, роилась мошкара.

На русской стороне слышалось приглушенное расстоянием гудение трактора, шум лесопилки и бетонного завода. Все, как обычно.

Светящиеся стрелки преступно медленно отсчитывают время. Лица большинства окаменели, почернели, и лишь под касками блестят глаза и красные огоньки сигарет, причем так, чтобы не увидели с русского берега.

Все давно готово. Надеты каски, в карабин лишь осталось дослать патрон, гранаты заткнуты за пояс или подвешены за ремень. Ранцы оставлены, все как лошади нагружены боеприпасами, такими нужными в первом штурмовом броске.

В головах разные мысли.

У тех, кто моложе, вера в то, что их победоносная армия скоро обрушит карающий огненный меч на предательскую Россию. Они не русские, которых гонит в бой жид-комиссар, готовый сразу убивать ослушников. Они идут в бой и готовы умереть за собственное дело!

Те, кто постарше, выспрашивал про большевиков у ветеранов Первой мировой. Какие солдаты эти русские? Нет, тут конечно читали книги Двингера и воспоминания Людендорфа о Первой мировой войне, но этим их информация исчерпывалась.

Звучал осторожный пессимизм: посмотрите на карту, какая Германия и какая Россия.

Каждый из них слышал в школе о результате похода Наполеона на Россию, как бы не затеряться в бескрайней стране. С ними спорили, Адольф Гитлер не какой-то там, пусть даже знаменитый лягушатник, это — голова! У них есть танки, могучее Люфтваффе. И если Германия послала их воевать, главное — хорошо исполнить долг.

А где-то рядом травили анекдоты, в основном скабрезные и вызывавшие какой-то нервный смех.

По мере приближения к трем утра состояние взвинченности нарастало. Многим хотелось начать немедленно, раньше приказа. Казалось, что назначенный час настал, но почему-то начальство медлит или колеблется.

172