Опытный кролик - Страница 42

Услышав почтительный шепоток в строю, Максим мысленно раскланялся перед благодарной публикой. Все происходило в лучших армейских традициях, заведенных еще в греческих когортах и римских легионах. Суть подхода веками не менялась.

И не зря Панов так старательно выучил большой морской и большой петровский загиб . Правильно вплетаемая в речь идиоматическая лексика все же снимает напряжение и бесценна в критические моменты боя. Обычно, после слов «долбани по этому хрена», наводчик интуитивно клал снаряд рядом с самой опасной целью.

Грубая мужская правда и хозяйственные работы никто не отменял.

Ага, народ потихоньку расслабился. Спектакль особо их не напугал, но они чтили традицию, заодно оценивая Ненашева теперь как личность.

— Тихо, бойцы лазарета, — толстый кусок палки, который Максим крутил в руках, старясь скрыть волнение, неожиданно сломался. Он сердито повертел обломки в руках и отбросил в сторону. Но почему теперь нет лукавых взглядов и наступила тишина?

Ладно, будем считать финальный треск, концом первого акта. Вот он, первый достигнутый эффект от нового устава.

А теперь — следующая часть «марлезонского балета». Кнуты, вместо вас на сцене пряники! Первое увольнение Ненашев готов назначить прямо сегодня, в шесть вечера. Он знает, у каждого есть в Бресте найдутся дела: танцы, девушки или даже жены.

Одна проблема, как оформить увольнительные. Почерк у комбата ужасный и печатать ему документы не на чем. Глаза Панова немедленно сделались очень добрые. Наивность взгляда усилили ресницы, ходящие вверх и вниз с определенной частотой. Лишь дурак не поймет, чего хочет капитан.

Окончив монолог многообещающей и знаковой фразой из далекого будущего — «я еще вернусь», Максим распустил строй.

Старший лейтенант Суворов несколько опешил. Что-то было такое в речи командира… не наше, но очень знакомое. Пусть не стал взывать к сознательности и цитировать наркома, зато как поднял личный интерес. И ему бы научится вызывать энтузиазм.

Иволгин же думал, что не стоит так говорить с красноармейцами. Он мучительно подбирал другие слова, но призадумался — стоящим в строю речь командира не только нравилась, но и вызвала неподдельный энтузиазм.

Далее состоялся поход по складам, где получили палатки, полевую кухню и другое имущество. У Максима руку свело судорогой от визирования накладных, заранее подготовленных Иваном. Начальник строевой части, и попутно адъютант командира батальона. Да, была тогда и такая должность.

Полшестого в батальоне неожиданно материализовался разборчиво и быстро пишущий боец, хорошо воспринимавший любые слова на слух. Максим посмотрел в честные «очкастые» глаза писаря. Что-то этого товарища он в строю не видел.

Далее приволокли тяжеленную пишущую машинку. «1-й Государственный завод пишущих машинок, тридцать первый год». Чуть заедает, но печатает. Место, где ее взяли, Ненашева абсолютно не интересовало . Главное достижение, что она добыта коллективом.

Пробормотав нечто, среднее между «ну-вы-блин-даете» и «совсем-оборзели», комбат отправил пятерку отличившихся в увольнение, наказав быть к утру. Со своей стороны он сразу решил держать твердо слово.

До места тащились долго. Хотя от города до лагеря было километров пять-шесть, но подвел транспорт. Грузовиков выделили всего пару, остальное имущество повезли на двуколках. «Конно-механизированная группа» первые палатки принялась ставить в темноте, при свете фар, и Максим, сбросив гимнастерку, принялся помогать, попутно усваивая науку, как это тут делают.

Выставили караул, и Ненашев уж было собрался уединиться, когда к нему пришел Иволгин.

— Максим Дмитриевич, я хочу вас спросить…

— Почему я так повел себя с бойцами? Объясняю, мы только что выявили актив. Неформальных лидеров, так их, вроде, называют. За теми, кто ушел в увольнение, люди пойдут, а за тобой и мной пока нет. Воспитатель, не имеющий авторитета, им быть не может.

— Вы и Макаренко читали?

— Хочешь я тебе всю «Педагогическую поэму» перескажу, с характеристикой каждой личности. Эх, молодежь, — усмехнулся Максим, — Вспомни, как он про наган писал.

Лицо замполита покраснело. Мать Панова больше тридцати лет проработала учителем, завучем и директором школы. Иволгина ждало еще немало сюрпризов.

— Все, шел бы ты спать, — Максим махнул рукой и вздохнул.

Злясь почему-то на себя, капитан, как антропоморфный дятел, половину ночи стучал на машинке. Иногда матерился, по привычке хватая воздух правой рукой и жалея, что нельзя исправить тест на лету. Нет, долго он так не протянет, сдохнет.

Придется писать тезисы и кому-то диктовать текст документов. Но перед тем как окончательно угомонится, Ненашев дрожащими после работы руками вписал несколько слов в почтовую карточку. Ну, и кто теперь узнает его почерк?

*****

Утром, обходя строй, Максим профессионально унюхал характерный запах. Ну вот, теперь его проверяют на «вшивость». Поочередно вытаскивая тела из строя, он влепил каждому влепил по наряду за пререкания. Терпеливо дожидаясь изумленного вопля «Я не пререкался!», добавлял еще пару. Но, не всем, последний боец, догадавшись в чем суть, усмехнулся, и мудро промолчал.

Нарушители, минут пятнадцать спустя, копали хитрую траншею-окоп рядом с фортом и обшивали ее досками, оставшимися от опалубки, а двое недоуменно рассматривали рисунок «песочницы», намечаемой к сооружению в самой большой палатке.

Суворов, получив схему лагеря, старательно продолжил руководить расстановкой палаток и все удивлялся, почему комбат выбрал место рядом с саперами. Те, на берегу небольшой речки, возводили нечто грандиозное — печи из кирпича и деревянный каркас.