Опытный кролик - Страница 2

Придется рискнуть, медлить нельзя.

«Эх, сгорел сарай, гори и хата!», — сморщившись, Саша быстро раскрутил в поллитровке остатки жидкости и влил ее прямо в горло. Слезы-звезды брызнули из глаз.

«Эндорфины, все, что надо человеку для счастья».

Ожидаемо в животе забурчало. Через пару минут голова Панова прояснилась, а передаваемая в мозг картинка, обрела резкость.

Под фуражкой на стене криво висела портупея. Гимнастерку c черными петлицами и одинокой капитанской «шпалой» кто-то небрежно забросил на сетчатую полку.

Панов машинально почесал грудь под нательной рубахой, и навел мутноватый взгляд на свободный от одежды крюк.

По сценарию фильма Германа «Двадцать дней без войны» ему полагалось висеть на одном гвозде и покачиваться в такт стуку колес поезда.

Он мотнул головой. Бред какой-то! Мысль о грубой шутке Панов немедленно отбросил, прикинув, сколько стоит такая реконструкция. Невероятно, что друзья или жена так легко бросили деньги на ветер.

*****

Жизненный путь Саши Панова никто не считал тернистым и слишком заковыристым. Многие получали погоны в армии, а заканчивали карьеру в органах. Взять хотя бы министров обороны. Обратных фактов Панов не знал, не видел, не слышал, и знать не хотел.

К черту, наболело!

Полковник вышел в отставку в неполные сорок, прослужив чуть больше двадцати лет, что совсем не мешало получать пенсию за четвертак. К прослуженным годам Родина щедро добавила «льготные» — время, когда день считают за полтора, два, а, иногда, и за целых три.

Вот только день за три сулит нетренированному организму военную психотравму. Попутно, неминуемую дезадаптацию в обществе людей, ставших электоратом равных возможностей.

После девяти лет службы на Каспии и во Владивостоке Саша попал в нирвану. Вернее, испытал другое состояние души, переведясь на непыльную должность в Главном штабе. Два выходных в неделю! А Козловский переулок отставным морякам на заметку! Жил там сувенирный ларек, доступный каждому, открывшему заветную дверь.

Заманчиво кипела столичная жизнь. Потихоньку забывался древний артиллерийский катер, сданный новым суверенным государством на металлолом. Кораблем-призраком казался и ржавеющий у стенки громадный «каютоносец», бывший в девичестве разведывательным кораблем «Урал» 1941-го проекта c пугающей супостата ядерной установкой.

Не снились и сослуживцы, давно озабоченные не службой, а проблемой «как накормить семью». Море все больше любили с берега, непокорным океаном грезились на картинах маринистов, обильно развешанных в коридорах огромной плавучей офицерской гостиницы.

Но в Москве привычная жизнь гораздо быстрее летела в тартарары. Страна яростно боролась с темным прошлым, стремясь в светлое будущее.

Рушились идеалы. Становились негодяями старые кумиры. Люди, которым мама всегда давала деньги только на мороженое, теперь покупали на них алюминиевые заводы.

Политики, выбирая путь, куда вести Россию, поочередно надувая то щеки, то ягодицы. Красота принялась спасать мир, а перестрелки делать его чище.

Жалованье офицера с «пособия по безработице» сползло до милостыни, щедро выдаваемой в финчасти раз в два-три месяца. Наступила долгожданная пора односторонней разрядки и выгодной дружбы. Одни пилили ракеты, другие за это им давали сникерсы. Ребята с Запада следовали совету Бисмарка: никогда не воевать с Россией, а дожидаться ее внутреннего распада .

Потом начался исход. Люди дождались квартир и бежали со службы. Устроившись, звали к себе друзей. Предлагали место и Панову, умел человек многое по механике и с электроникой дружил. По крайней мере, никто из знакомых музыкантов его поделки не ругал.

Увольняться Саша не хотел. Все надеялся — может, все наладится, или хотя бы вернется, как было.

В девять лет полковник сам прочитал «Книгу будущих командиров» и с тех пор мечтал о карьере офицера, готовясь поступать в Рязанскую академию джедаев, но подвело здоровье. Как неправильно укачивался его вестибулярный аппарат.

После года срочной службы в мотострелковом полку, Панов решил перейти на темную сторону силы и откровенно забить на голубую мечту.

Черный цвет его выбор. Если нельзя летать в небе, начнем ходить в море, и после пяти лет учебы Саша получил кортик и красный диплом.

Короче, явная патология сознания.

Доктора и методики нашлись. После пары взрывов троллейбусов в Москве офицерам Главного штаба поручили охранять метро, в штатском и под командой милиции.

После полковник всегда смеялся, видя в телевизоре западных военных с оружием и в полном снаряжении патрулирующих улицы. Наши орлы пугали до усрачки террористов, одеваясь по бюджету. А сержанты в серой форме шалели, командуя лейтенантами, целыми и полными капитанами.

Сверху деликатно намекнули, кто теперь должен присматривать за Великой страной.

Однажды, после подобного дежурства, морской офицер решил купить пивка, не зная, что последующий случай круто изменит его судьбу. Знаково нарисовалась пара отморозков, решившая лишить выручки магазин и заодно забрать у клиента сдачу. Они мило улыбнулись, делая зубы такими беззащитными. Ничто не омрачило и чело Саши, ребят милиции он сдал живыми, бодрыми и встречающими наряд аплодисментами, бурно переходящими в овацию.

Подполковник из военной прокуратуры, разбиравший дело, неожиданно предложил капитану третьего ранга сменить место службы. Для штурма одного федерального «олимпа» постепенно собиралась команда. Вот так, шутил потом полковник, «убедившись в окончательном проигрыше супостату, начал бороться против внутреннего врага».