Опытный кролик - Страница 168

168

И весь расчет на внезапность. Шум отбывающих пехотинцев обязательно услышат на вражеском берегу, решив, что русские окончательно покинули укрепление.

Антон Ильич заметно повеселел. Приказ и подход ему нравился. Главное, кто-то взял на себя ответственность.

— Выходи строиться!

Третий батальон с батареей пушек шел усиливать пограничников. Пусть доблестные солдаты вермахта из сто тридцатого полка наткнутся на злую от всего происходящего вокруг тактическую единицу Красной Армии.

Никто теперь не разбежится, ребята в зеленых фуражках сцементируют красноармейцев, а, если надо, то и в чувство приведут. Ничто не действует лучше уверенного, обстрелянного бойца рядом.

Только времени у них мало, надо успеть окопаться за час. Ну, что. Придется верить в чудо, сотворенное за год маршалом Тимошенко. Вновь что-то шевельнулось в памяти Панова.

— Старшина, ко мне.

— Что такое, товарищ майор?

— Оставьте тут человек десять. Пусть снимут наволочки с подушек и чехлы с матрасов.

— Зачем? — на Максима уставились непонимающие глаза, и он вздохнул, поясняя нехитрый саперный трюк. Тем же самым, сейчас, занимались и у него, оставляя на виду палатки и нары внутри. Дымить и гореть все должно правдоподобно.

— Бойцы догонят. Когда начнете копать окопы, тут же набивайте их землей. Запачкать не забудьте, чтоб не выделялась. Обложите ими брустверы и позиции пулеметчиков.

То же делают и саперы Манина, доводя до ума места, бывшие ранее только учебными позиции.

Ненашев надеялся, что огневики Царева сейчас последний раз осматривают орудия, протирают ветошью снаряды, готовясь к стрельбе. Но палить не начнут, пока не поймут, что война.

— Товарищ майор, связь с дотами есть!

Максим благодарно посмотрел на связиста. Только что залитые водой элементы питания аппарата не подвели. Да и кабель самый надежный из тех, что есть сейчас в связи Красной Армии.

«Гупер» — многожильный медный провод в резиновой оболочке, покрытой матерчатой рубашкой и пропитанной смолой. Одна мелочь, катушка весит, как пудовая гиря. Немецкого кабеля в хлорвиниле поместилось бы в два-три раза больше, но до вожделенного трофея наших связистов еще далеко . Не удалось наладить дело перед войной, хоть и дала промышленность первые метры в апреле сорок первого .

На наблюдательном пункте развернута телефонная связь, радио надежно укрыто в нижнем ярусе форта, где бойницы на восточную сторону, лишь выведена антенна наружу. Все надежды теперь связаны с двумя станциями 6-ПК, она же — «малая политотдельская» или совсем цинично «вижу-слышу». Мощность передатчика один ватт, на свежих батареях дальность связи микрофоном километров восемь. Все удовольствие помещалось в двух ящиках общим весом в двадцать пять килограмм. В одном — радиостанция, в другом — ЗИП и батареи питания.

Сдвинув фуражку козырьком назад, чтобы без помех орудовать с биноклем, Ненашев полез в бетонное гнездо, выстроенное русскими инженерами еще задолго до Первой мировой войны. В том гнезде, за сорок пять минут до начала немецкой артподготовки, его и нашел разъяренный майор Казанцев. Комполка, поднятый по сигналу «сбор», поспешил именно сюда, поскольку телефон молчал. Двигаясь по дороге, он с изумлением увидел лежащие поперек свежеспиленные столбы с оборванными проводами.

Кто-то лишил его связи.

— Я тебе тестикулы до мандибулы дотяну! — заорал комполка, — Ты кто такой? Что себе позволяешь?

Еще бы не злиться, всех прибывших в форт командиров батальона майор Ненашев сажал под замок. До полного просветления текущей обстановки в новой реальности.

Хороший ты мужик, Михаил Петрович, но не орел! — специально перегнул палку Максим. Он сейчас искренне благодарил Пазырева и Коборкова за «бонусную» шпалу в петлицах.

Ибо два толковых майора способны каждому генералу переставить диван, так гласит военная мудрость. А по сути, характер у Казанцева был далеко не сахар. Заведется, не остановить.

В запале врежет правду-матку начальству в глаза. Но умный и, по-хорошему, упертый мужик. Тянул он полк, готовясь к войне, как мог, не давая спуску ни себе, ни другим.

Вот только как к нему подход найти? Или тоже выдержать его в каземате минут тридцать?

Он посмотрел на часы. Через пятнадцать минут командарм Коборков начнет нервно искать Азаренко, требуя поднять дивизию и «пачками» бесшумно двинуть ее в район сбора.

Еще несильный, но уверенный гул моторов возник в небе. Подняв головы, Ненашев и Казанцев увидели в небе силуэты десятков самолетов, летевших в безупречном строю на значительной высоте, в несколько эшелонов, с зажженными бортовыми огнями.

— Смотри, как у Шпанова! Только не август сейчас месяц, и не звезды на крыльях!

— Куда они? — осевшим голосом спросил Казанцев, понимая настоящую причину тревоги. И то, как последнее время вел себя его генерал.

Война! Нападение! Как горько и обидно.

Еще два дня назад секретарь дивизионной парткомиссии язвительно выговаривал командиру полка: «Так откуда у вас, Михаил Петрович, паникерские настроения и „немцебоязнь“! Зачем рядом с границей вызывать тревожное настроение у бойцов. Вдруг, кто-то запаникует и еще дел натворит! Спокойнее надо быть, выдержаннее! Война с империализмом неизбежна, но ее время пока не пришло».

Он хмуро молчал, не понимая, что надо сказать в ответ.

Гневаясь на неожиданное упрямство, политработник продолжал сыпать, как ему казалось, убийственными аргументами: неужели считаете себя умнее товарища Сталина? Хвастливые и самодовольные зазнайки ничего не смогут противопоставить Красной армии, вооруженной новейшим оружием! Военная мысль Германии не идет вперед, тактики и техника — прошлый день.

168